Начну с лирического отступления: писатель-либерал А.П. Никонов задался вопросом: «В чем прелесть капитализма?» И таким образом ответил на свой вопрос: «Коллега сегодня рассказал о своей знакомой английской семье: - Они нигде не работают, путешествуют по миру, я их встретил в Южной Америке. И родители у них не работали. И родители родителей. Дело в том, что их предки сто лет назад работали в компании, строившей Суэцкий канал. У компании в какой-то момент не оказалось наличности для выплаты зарплаты, и она расплатились с работникам акциями Суэцкого канала. И с тех пор потомки этих счастливчиков живут припеваючи - то ли продав потом эти акции, то ли на накопленные дивиденды».
А.П. Никонову уже не кажется странным, что для современного человека ТУНЕЯДСТВО И БРОДЯЖНИЧЕСТВО выступают не только смыслом жизни, но и вершиной цивилизационного строительства.
«Мы строили, строили, и наконец, построили»? И чего вы построили?
Да ведь и всякая обезьяна тоже «много путешествует по миру», скитаясь в джунглях, из поколения в поколение не работая…
Безусловно, желающему выжить человечеству нужно научится отличать проблемы цивилизационного строительства от «проблем» выхода, бегства из этого строительства.
Либералы, эксплуатирующие "энтропический свищ", в многосоставной природе человека, всецело разделяют «народную мудрость», которая гласит: «проблемы проявляются тогда, когда кто-то пытается их решать».
Существует большой соблазн (Запад пошел именно этим путём) – не решать проблем, и тогда их как будто бы и не станет.
Например, набившее оскомину в советское время выражение «жилищная проблема» неразрывно связано с БЕСПЛАТНЫМ предоставлением жилья. Если жильё продавать по рыночной стоимости, то «жилищный вопрос» (как известно из М.Булгакова, «испортивший москвичей») перестанет быть вопросом.
У кого деньги есть пошел и купил, какие вопросы. А у кого нет – копи, тоже, в чем-вопрос-то?
Если жилищную проблему не решать – она и не встаёт в качестве проблемы общества. Неспособные её решить вымрут - да и всех делов...
Болезнь прекращается – если больной умер. Поэтому, с точки зрения дегенеративной логики, принесенной нашествием либералов, убить больного – самый простой и быстрый способ избавиться от болезни.
Но такой способ решения проблем означает выскакивание из тысячелетий цивилизации. Если исходить из правила «кто выжил, тот выжил, а кто помер - тот помер», то никакой необходимости выделятся из животного мира у предков современных европейцев и американцев не было. Это принцип саванны, закон джунглей – ПРОТИВОПОЛОЖНЫЙ не какому-то отдельно взятому социализму, а ВООБЩЕ ВСЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.
Ну в самом деле, спросите себя честно: если естественный отбор, то зачем цивилизация? А если цивилизация – то как же естественный отбор?!
Зачем, в частности, нужны наука и техника? Только лишь для того, чтобы защитить слабого от сильного. С помощью знаний и техники (а когда и юридического закона) он может противостоять сильному.
Сильному, для того, чтобы расправиться со слабым, никакие научные и технические ухищрения не нужны. В дикой природе сильные особи делают это миллионы лет, и у них всегда получается!
В качестве такого курьёзного примера я всегда привожу электрический вентилятор. Понимаете, царю он не нужен, царь может поставить у трона раба с опахалом, что мы и видим на старинных миниатюрах. Вентилятор нужен только тем, у кого нет возможности приставить к себе раба. Второй пример: когда Кулибин предложил самоходную баржу, волжские купцы сели посчитать издержки. И высчитали, что бурлаков нанять дешевле! Это бедным самоходная баржа нужна, чтобы заняться трудом более благородным и осмысленным, а богатым купцам без надобности: бурлаки же есть!
Точно так же тому, кто сильнее – закон тоже не выгоден, потому что мешает сделать всё по своей воле, ограничивает действие.
Закон нужен слабому. Как и наука. Как и техника. Все они нужны только тем, кого либералы называют «социально-несостоявщимися» и «не вписавшимися в рынок».
При этом либералы, скорее всего, и сами не понимают, насколько глубоко их всасывает в себя сквозная тяга энтропического свища человеческой натуры.
Каждый из них «всего лишь» надеется сделать исключение из правил цивилизации лично для себя: но когда это делает каждый – правила цивилизации перестают существовать.
Тем не менее, внешняя проблемность общества связана с его попытками решать проблемы. При этих попытках проблемы становятся видны, и разговор о них получает смысл.
В обществе же, отказавшемся решать проблемы, нет никакого смысла о них говорить.
Не обсуждали первобытные люди проблему голодающих, и, конечно, не потому, что голодающих не было, а потому, что сама мысль о необходимости им помогать не приходила первобытным людям в голову.
Вся цивилизация, начиная с древнейших времен – это борьба с самоуправством и произволом, жажда которых глубоко угнездилась в звериных атавизмах человеческой природы.
Любой зверь-самец, побеждая в борьбе, нетерпим к ограничениям своего самоуправства. Он не желает, чтобы кто-то посторонний его судил, оценивал, поправлял. Он – зверь-победитель. Он расправится со всякими возражениями клыками, когтями, рогами или бивнями! Живет это в человеке? Да в каждом на глубинном уровне живет! Степень подавления этого звериного произвола – и есть степень цивилизованности.
С самодурством боролась религия. По нему били законами. Против него выстраивали традиции. Его стыдили, карали, высмеивали, проклинали на протяжении всей человеческой истории. Против него организовывали революции – но лидеры победивших революций снова пускались в рецидивы звериного произвола… Их снова свергали – и снова били по самоуправству авторитетом Бога, параграфами Конституций, разными контрольно-счетными палатами и ревизионными коллегиями…
Да, победить звериную тягу человека к распущенности, разнузданному поведению – очень трудно. Но тем безумнее ей потакать и потворствовать, как это делают рыночные бесы!
Вся цивилизация есть движение к точности, ответственности и предсказуемости – неровное, нервное, со сбоями и откатами, но тем не менее вполне очевидное.
Додуматься поощрять такими мероприятиями как «десоветизация» неточность, непредсказуемость и безответственность в человеке может только злейший враг цивилизации.
В основе рыночного идеала лежит представление о сильном человеке, который «сам себя сделал» (self-made man «американской мечты»). В основе цивилизации лежит представление о человеке, которого сделало общество. Не сам самозванцем вылез, а выдвинули, доверие оказали. Не по своей воле поступает, а по закону…
Сколько бы не занимались наши оппоненты демагогией, но свести вместе self-made man и цивилизацию невозможно в силу их диаметральной противоположности.
Как нельзя совместить гордыню и смирение, так нельзя совместить рыночные мотивации человека с цивилизационными требованиями точности, ответственности и предсказуемости.
Ибо и точность, и ответственность, и предсказуемость – есть НЕСВОБОДА. Все три они ограничивают произвол, ограничивают свободу выбора, сужают варианты поведения. Они подменяют сиюминутность желаний и похотей на устойчивый и неизменный долг.
Быть всё время в долгу – тяжело. Но цивилизации без чувства долга не построишь. Мы (люди) потому так долго и возимся при возведении цивилизации, что эти вещи противоречат друг другу!
© Александр Леонидов
